«Ковчег» спасает всех

Ирина ПАНТЕЛЕЙ

Здесь никого не переделывают – каждого любят таким, какой он есть

Рядовая европейская школа
Урок закончен, двери класса распахиваются, и Антона в инвалидной коляске лихо везут в столовую друзья-одноклассники - Алеша, Илья и Андрей. А после обеда все четверо снова несутся в класс. Во многих ли школах можно увидеть такое? Увы, «Ковчег» (московская общеобразовательная школа №1321) уникален.
Мы до сих пор настороженно относимся к совместному обучению здоровых и больных детей - явлению, которое давно стало нормой в цивилизованных странах.
Двенадцать лет назад сотрудники Центра лечебной педагогики вместе с несколькими родителями создали новую, интеграционную школу: в ней вместе с обычными стали учиться «проблемные» дети с нарушениями слуха,двигательного аппарата, с нервными и психическими заболеваниями, с задержками развития - те, кого не принимали в массовую школу. Не потому, что они социально опасны или необучаемы, а потому, что требуют особого подхода, удвоенного внимания и любви.
В том, что такая школа нужна, и именно государственная, было ясно давно. Эксперимент поддержали и в столичном Комитете образования, и в префектуре Юго-Восточного округа, выделив землю и деньги на строительство нового здания. В 1996 году в районе метро «Авиамоторная» «Ковчег» справил новоселье.
Нашлось место не только для трехэтажного кирпичного здания школы, в котором уютно и здоровому, и больному ребенку, но и для маленького зверинца, и для стадиона, который пустует только во время уроков. Зато на переменах...
Наблюдаю такую сценку: из школы выбегают первоклашки. И обгоняя их, несется молодой бородач с сине-красным мячом в руках - классный руководитель:
- Ванька, Мишка, ну давайте быстрее, а то скоро перемена кончится и поиграть не успеем!..
Тут вообще удивительные преподаватели. Молодые, красивые, нарядные. Что их держит здесь годами? Желание быть не снаружи, а внутри «социальной утопии», которая построена на любви и уважении к детству. Оно перевешивает все материальные соображения.
Правда, сами они называют «Ковчег» «рядовой европейской школой», а никакой не утопией. Как растят детей там, в «Ковчеге» хорошо знают: благодаря грантам Сороса группа учителей прошла стажировку в западных школах. Кроме того, в «Ковчеге» используют достижения вальдорфской педагогики. Ее цель - воспитать человека, который любит мир, умеет не только хорошо соображать, но и танцевать, играть на музыкальных инструментах, рисовать и мастерить.

В приемной у феи
Никто не знает, каким был ковчег, в котором Ной спасал мир от потопа. Наверное, огромным. А может, таким же маленьким, как кабинет директора «Ковчега» Александры Михайловны ЛЕНАРТОВИЧ. И таким же вместительным: даже не покидая его, можно почувствовать характер этой предельно неофициальной школы. Театральные куклы, пузатые вазы, веселые керамические колокольчики - все сделано ребятами и преподавателями. Даже карниз, на котором висят директорские занавески, - дело рук здешних литейщиков. Все так ярко, что становится тепло, словно за окном и нет промозглого ноября.
На полках сказки братьев Гримм, детские энциклопедии, видеокассеты: «Особые дети в школе», «Александр Мень о педагогике», «клипы» о ковчеговской жизни... Тут же и местные СМИ за несколько лет - журналы «Опусы» и «Ковчег». Открываю наугад: детские репортажи о путешествиях в Калмыкию и на Кавказ; сказки, стихи... А вот сочинения на заданную тему: «Мой взгляд на «Ковчег».
«Ковчег» отличается от той школы, в которой я раньше учился. Хотя в той учились более или менее нормальные психически народы, но никто никого не любил. Там меня не понимали, били и обзывали матерными словами, а здесь любят и уважают».
«Тут много мастерских и кружков, тут по праздникам ставят спектакли, тут безопасно, в столовой кормят бесплатно и очень вкусно».
«У нас живут лошадь, кролики и морские свинки. И нет алкоголиков и наркоманов. Еще у меня в школе есть работа. Я помогаю нашему дворнику, и я этим доволен, потому что хочу, чтобы наш двор был чистый»...
Кабинет директора с утра до вечера распахнут настежь. В нем всегда народ. Заглядываю в смежную комнатку. Там настоящая кладовая доброй феи: два бездонных мешка с подарками, конфеты и прочие вкусности. «Для именинников и гостей», - поясняет Александра Михайловна, угощая меня смородиновым компотом собственного производства. С него и начинается наш педагогический разговор.
- Директору важно уметь закатывать компоты?
- Важно все - никогда не знаешь, что пригодится в жизни. В нашем уставе записано: «Школа - ваш дом». Значит, мы - родители, а родителям всегда хочется приласкать и угостить чем-нибудь вкусненьким. А потом уже - учить и воспитывать.
Обстановка в классах тоже вполне семейная. На многих партах игрушки-самоделки, чтоб веселее было. На перемене в игровом уголке можно лечь на маты в обнимку с любимым плюшевым мишкой.
Учителя не стоят над душой, не ставят плохих отметок и не ругают. Чтобы разрядить обстановку, взрослый во время разговора может сесть прямо на парту и болтать ногами. А когда заметит, что кто-то отключился и правила умножения его перестали вдохновлять, сует ему в руки огромный клубок красных ниток: пусть голова отдохнет, а руки изменят положение.

Плюшечная терапия
Как и положено в дружных семьях, здесь каждую неделю пекут плюшки и крендели. Вкусно? Очень! К тому же полезно - и здоровым (их большинство), и «сложным». Для ребят, у которых проблемы с двигательной деятельностью, это еще и кулинарно-терапевтическая проце-дура.
Как-то в «Ковчег» привели мальчика, который не умел не то что писать, выполнять самые элементарные действия руками. И вот он вместе с другими начал мять и раскатывать тесто, лепил неумелые, но свои крендельки, которые потом оказались на общем столе во время чаепития. Дальше - больше. Он смотрит на то, что делают ровесники, и - выравнивается, тянется за ними. На уроке керамики вместе с «дядей Мишей», так по-домашнему зовут младшие школьники преподавателя керамики Михаила Борисовича МИЛЛЯ, лепит из глины свои первые фигурки: львенок с толстыми лапами, некое длинношее животное и крокодил с крокодилихой. Потом они, как настоящие произведения искусства, попадают в печь для обжига. Такое безусловное признание успеха очень ценно для ребенка. Постепенно исчезают страх и ско¬ванность: лепка выводит руки из оцепенения - на языке специалистов, «помогает разработать мелкую моторику». И... больной ребенок на¬чинает писать.
- А что такая терапия дает здоровым?
- На этот вопрос уже ответил канадец Жан Ванье: «Не только я нужен им, но и они нужны мне». Мне очень дорог опыт этого потрясающего человека. Бывший университетский преподаватель, он в 1964 году оставил блестящую карьеру и основал христианские общины, в которых здоровые живут рядом с физически и умственно неполноценными людьми. Чувствуя себя его последователями, мы дали своей школе имя одной из его общин - «Ковчег».
Наши дети учатся милосердию, великодушию к слабому, к тому, кто не похож на них. Растут отзывчивыми. Слава Богу, многие родители понимают, что это не менее ценно, чем набор знаний.
При этом мы не говорим лишних слов о любви и братстве. Дети - зеркальное отражение взрослых: если мы относимся к больным как к рав-ным, почему дети станут к ним относиться по-другому?!
- Что держит на плаву ваш «Ковчег» все 12 лет?
- Терпимость. Здесь никого не переделывают - каждого любят таким, какой он есть, и помогают по возможности безболезненно войти в мир. Я .уверена, что самое трудное занятие на свете - быть ребенком, особенно школьником. За эти годы мы, к сожалению, не раз видели, как непросто бывает детям наладить контакт с семьей, со сверстниками. Иногда подростку, поссорившемуся с родителями и даже со всем миром (в 13 - 14 лет такое случается сплошь и рядом), полезно просто сменить обстановку, пожить немно¬го одному, чтобы разрешить кризисную ситуацию.
Для этих случаев в Люблине (там из-за перегруженности главного здания учатся несколько классов) устроили социальную гостиницу. В нее такие ребята отправляются на какое-то время после школы. Вместе обедают за длинным столом, украшенным по сезону - например, огромной тыквой, превращенной в светильник. Убирают со стола -принцип школы-дома и в том, чтобы самим поддерживать в нем уют и чистоту. Вместе с воспитателями делают уроки, играют и даже остаются ночевать.

Я тебя подожду!
Недавно в классе Екатерины Степановны АРУЦЕВОЙ произошло событие. Девятилетний Антон в конце последнего урока пообещал не успевшему справиться с заданием приятелю: «Я тебя, Алеша, подожду!»
Антон - ««интеллектуально хороший мальчик»: нормально читает, у него прекрасная память, знает такие вещи, которые мы с вами не знаем. Но... он совершенно не умел общаться с другими. Помните фильм «Человек дождя»? Антон - аутист, как герой Дастина Хоффмана.
- Окружающие для него вообще не существовали, - рассказывает Екатерина Степановна. - Когда к нему обращались, он просто никого не замечал. Помню, мы поздравляли его с днем рождения, протягиваем игрушку, а он смотрит «сквозь» нас, отворачивается и молча идет в другую сторону... Я все думала: кто ему может помочь? Здоровым детям растормошить такого ребенка сложно - слишком большая пропасть, он за ними не успевает. И тогда мы посадили его за одну парту с Алешей - мальчиком, страдающим ДЦП. Он, как и Антон, интеллектуально здоровый, но ему очень трудно говорить и двигаться. И Антон буквально просиял: он, наконец, впервые увидел другого, почувствовал, что кому-то нужна его помощь! Постепенно аутист Антон начал опекать колясочника Алешу. Сначала их общение шло на невербальном уровне - через прикосновение, через взгляд... И в конце концов мы услышали эту невероятную фразу: «Я тебя, Алеша, подожду!» Представляете, какое это было для нас счастье?! Мало того что ребенок аутист впервые использовал личные местоимения, он сам обратился к другому, назвав его по имени!
Добро заразительно: постепенно к шефству над Алешей подключились и другие ребята. Начал налаживаться их контакт и с самим Антоном - он потихоньку стал впускать других в свой необычный мир.
Так же терпеливо классная руководительница нынешнего 3-го «Д» работала и с ««трудными» родителями. Многие из них не принимали своих детей-инвалидов, ненавидели самих себя и даже других родителей. Мамы, по словам Екатерины Степановны, буквально дрались, выплескивая друг на друга свои комплексы, многолетнюю усталость и отчаяние: слишком долго они оставались наедине со своей бедой…
Сегодня, два года спустя, родители 3-го «Д» вспоминают о том времени как о страшном сне. Сложности остались, но теперь их преодолевают вместе. Всех объединило общее дело - лечебный кукольный театр. Дети - зрители, а мамы - сценаристы, режиссеры и актеры. Времени для ссор просто не остается: каждую (!) среду в качестве обязательного последнего урока - спектакль. Начинали с «Колобка» и другой сказочной классики, продолжают пьесами собственного сочинения. Они, конечно, незатейливы, но детям эти милые, трогательные истории, в которых всегда побеждает добро, нравятся. К тому же такие сказки делают мир вокруг ближе и проще. Тот же Антон после спектакля о слоненке, любившем говорить по телефону, убедился, что это и впрямь удобная вещь: неплохо вечером перекинуться парой слов с Алешей.
- Наши мамы наконец поняли: безнадежных ситуаций нет. При условии, что вы сами верите в это.

На деревню, к Экарту
«Ковчегу» для свободного плавания достался экологически и эстетически неблагоприятный район: облезлые дома, промзона, мало зелени и ярких красок - город в худшем его проявлении. Не то что ребенка - взрослого тоска берет. И стало ясно: детей нужно хотя бы изредка вывозить на чистый воздух, чтобы полностью сменить обстановку. Поскольку богатых семей здесь не водится, организовать это надо самой школе.
Практически за бесценок удалось приобрести землю и три полуразрушенных дома в Тверской области. И сейчас в «неперспективной» деревне Корчелово (всех жителей в ней - три бабушки и один дедушка) поселился полномочный представитель «Ковчега» - немецкий гражданин Экарт ХЕНЦЛЕР. Выпускник Института искусства и терапии в Бремене, он нашел свое призвание в работе с российскими детьми. В «Ковчеге» уже восемь лет.
В деревне Экарт наслаждается жизнью свободного художника - топит печку, готовит себе еду, рисует и, конечно, в любую минуту ждет гостей. «В Корчелово, к Экарту!» - решают взрослые, когда замечают, что дети вконец устали от школы и от себя самих. Сюда на одну - две недели ребят привозят и целым классом, и поодиночке.
В деревне продолжают учиться. Плюс полное погружение в природу и ее стихии: солнце, воду, ветер, огонь. Многие только здесь впервые увидели живую корову и козу. Только здесь научились разводить и поддерживать огонь в печи, косить, доставать воду из колодца.
Каникулы ковчеговцы, помимо деревни, проводят в Питере и на Черном море, ходят в походы - первоклашки исследуют Измайловский парк, старшеклассники путешествуют на байдарках. Спрашиваю у нынешнего завуча и бывшего бизнесмена Дмитрия Владиславовича ВОЛОДЬКО, где деньги берут.
- Знаете, у нас вошло в привычку жаловаться на нехватку денег. Конечно, не хватает. А сколько и для чего? Когда ответы на эти вопросы получены, необходимая сумма, как правило, находится. Чтобы устроить ребенку каникулы, не так много надо: до десяти лет возить по стране вообще дешево - полцены. Конечно, ездим в плацкартах, сами готовим. Я по совместительству еще и классный руководитель первого класса, в котором учится моя младшая дочка, и знаю по опыту: если ты не ленив и мобилен, то при минимальных расходах сумеешь устроить детям и музей, и экскурсию. Даже на Монтсеррат Кабалье сводишь - не в партер, конечно, но ее и на галерке хорошо слышно!

В мире несломанных скрипок
Ковчеговцы погружены еще в одну стихию - музыкальную. Ее главный покоритель - профессиональный скрипач Юлий Юльевич АЛЕКСЕЕВ, один из основателей школы.
Занятия проходят в огромном зале с великолепным занавесом - такое веселое лоскутное одеяло необъятных размеров. Юлий Юльевич, несмотря на то что проводит уже седьмой урок, - сама энергия и жизнерадостность. Только с таким настроением и можно работать с детьми.
Худенькая белокурая восьмиклассница Оля, в течение всего урока отчаянно повторявшая: «Я не могу! Не понимаю!», наконец вслед за друзьями извлекает нежные звуки на своем ксилофоне. Компанию им составляет скрипка Юлия Юльевича. В конце урока не одна Оля - все заглядывают в глаза учителя: «Ну как?» «Молодцы!» - восторгается он.
Они пока разучивают гаммы, но если знаешь, что их исполняют практически глухонемые подростки, эти гаммы звучат божественно.
- Музыка связывает детей на глубоком подсознательном уровне с общекультурным пространством. Понятно, что слабослышащий ребенок не станет профессиональным музыкантом, но он может чувствовать музыку и даже самостоятельно извлекать ее. Инвалид-колясочник не станет танцовщиком, но мы научим его двигаться и чувствовать ритм. Это дает таким детям эмоциональное и социальное наслаждение оттого, что они равны нам, здоровым.
По пятницам в спортивном зале играет школьный оркестр. Сотни граждан «Ковчега», взявшись за руки, танцуют под звуки народной музыки - сербской, армянской, греческой, еврейской... Танцуют все: учителя и воспитатели, родители и бабушки, здоровые и больные. Самое пронзительное в этом зрелище - естественность, без слащавости и умильности. Они все разные, и все -заодно.
Больше всего Юлий Юльевич гордится тем, что в школе «музыке оказывается стопроцентное уважение»: ни одной испорченной скрипки, флейты или ксилофона - при том, что никто их не прячет, не запирает на ключ.
Он вообще считает, что отсутствие следов вандализма - поломанной мебели и испачканных стен - одно из лучших подтверждений состоятельности школы.
- Дети - народ по-своему жесткий. Как бы вы ни устали, насколько бы ни исчерпали собственный лимит фантазии и радушия, вы не имеете права на отключку и срыв. Один такой случай, и все приходится начинать сначала.
- Неужели не срываетесь?
- Срываюсь, конечно. Иногда. Но только в кругу коллег. Они поймут: сами такое проходили. А дети - не всегда. Обида может проявиться в самых разрушительных формах. В том же вандализме - это ужасное явление, но виноваты в нем взрослые. Таким диким способом ребенок ставит нам двойку.
Похоже, обиженных детей в «Ковчеге»- не водится. Могу подтвердить: следов разрушений в школе не обнаружила. Все стулья целы, а надписей на стенах - раз, два и обчелся. В одной, самой заметной, Сережа публично признается в любви к Тане.
«Ковчег» переполнен. Вместо положенных 250 каждый день в 1321-ю школу на Авиамоторной приезжают 514 ребят со всех концов Москвы и даже из Подмосковья. Поэтому, к сожалению, слова «извините, мест нет» приходится произносить очень часто. Выход только один: «Ковчег» должен стать не единственной ШКОЛОЙ, а одной из многих. Слишком велика концентрация человеческой беды.

Учительская газета №49, 3 декабря 2002 года